Кавказу не хватает крахмала

Фото: ampravda.ru

Антон Чаблин политолог, журналист

Компания «АгроЮг» отказалась от строительства завода по глубокой переработке соевого сырья, который должен был открыться в Георгиевском индустриальном парке уже в этом году. Это уже десятый нереализованный инвестпроект в сфере глубокой переработки растительного сырья на Ставрополье. Что мешает привлечению реальных инвестиций в эту сферу, вместе с экспертами разбирался КАВПОЛИТ.

Георгиевск на зависть китайцам

Компания «АгроЮг», владельцем и генеральным директором которой является бизнесмен Виктор Бородин, стала резидентом Георгиевского индустриального парка еще в декабре 2013 года. Такое решение принял краевой Координационный совет по развитию инвестиционной деятельности, который возглавляет вице-премьер Андрей Мурга.

Согласно мастер-плану, который был представлен инвесторов на заседание совета, завод должен был заработать уже в нынешнем году, что позволило бы создать 90 новых рабочих мест.

Стоимость проекта составляла 880 млн рублей (большая часть – заемные средства). Окупиться проект, однако, должен был менее чем за четыре года. Ведь производить на заводе планировали высокорентабельную продукцию – в том числе изолят соевого белка, соевый текстурат и соевый концентрат.

По своему химическому составу и физиологическим свойствам соевый изолят очень близок к мышечному белку, то есть является естественным заменителем мяса. Причем стоимость такой замены вчетверо ниже обычного мяса птицы, говядины или свинины.

Изолят добавляют как в полуфабрикаты (вареные и полукопченые колбасы, сосиски, сардельки), так и в цельнокусковые продукты (изолят связывает влагу, как, например, каррагинан или камеди). Используют соевый изолят в производстве детского и спортивного питания.

В России потребность пищепрома в этом продукте составляет 100 тысяч тонн в год, однако его приходится импортировать. Заводов по глубокой переработке соевого сырья на планете по пальцам пересчитать, причем крупнейший – в Китае, он принадлежит корпорации Harbin Hi-tech soybean Food и расположен в Приамурье, на границе с РФ. Целым рядом предприятий, производящих соевый изолят, владеет одна из крупнейших американских биотех-корпораций – Archer Daniels Midland.

Георгиевский завод позволил бы если не избавить государство от зависимости от импорта, то уж точно ее значительно сократить (мощность производства планировалась на уровне 15 тысяч тонн в год).

В августе 2014 года был оформлен договор аренды земельного участка и заявки на технологическое присоединение завода к инженерным сетям. Затем началась разработка проектно-сметной документации.

Согласно мастер-плану, соевый завод предполагалось увязать в единую технологическую цепочку с семенным заводом, который строит в Георгиевском индустриальном парке фирма «Изобилие».

Однако по состоянию на начало нынешнего года на реализацию инвестпроекта было потрачено менее 2 млн рублей. «Стоимость проекта высокая, рентабельность пока не подтверждается», – говорит Виктор Бородин.

Сироп из топинамбура

Ставрополье – один из главных растениеводческих регионов России. Как пишет ученый-экономист Павел Коваленко, ставропольские черноземы являются одними из лучших в стране, а каштановые почвы не уступают по качеству французским. Половина краевой пашни – это особо ценные земли (с качеством почв выше среднего).

Всего на Ставрополье 22 различных типа почв; их разнообразие и гарантирует то, что в регионе возделывают такое количество культур. Только вот почему человек не может эффективно распорядиться подобным богатством?!

Только за последние пять лет, по подсчетам КАВПОЛИТа, на Ставрополье чиновниками было анонсировано как минимум десять инвестпроектов по строительству заводов по глубокой переработке растительного сырья – зерна или сахарной свеклы, из которых в итоге получают крахмал и продукты его химической модификации, глютен (клейковину), глюкозно-фруктовый сироп и кормовые добавки. Эти продукты пригодны во всех сферах пищепрома и медицины. Отсюда и рентабельность бизнеса!

Однако по сию пору ни одного завода на Ставрополье так и не построено – да что там, даже не заложено. А они должны были появиться на территории закрытого мясокомбината в Ипатово, в агропромышленном парке «Ставрополье» в селе Ульяновка (Минераловодский район), в индустриальных парках в Буденновске, Новоалександровске и Невинномысский.

Последний, кстати, планировалось заложить еще в начале 2010 года (инвесторами стали бы «Сбербанк», итальянская компания «Инвеста-Финанс» и ставропольский агрохиолдинг «Северо-Кавказский агрохим»).

На заводах под Георгиевском (другой проект – не тот, что заявлял «АгроЮг») и в Нефтекумске хотели перерабатывать земляную грушу топинамбур.

Еще один амбициозный проект был анонсирован компанией «Первая ставропольская агроперерабатывающая корпорация» (ПСАК) в Левокумском районе. Участок, на который претендовала корпорация, находился в севообороте одного из местных сельхозпредприятий.

Именно с судьбой этого участка связано уголовное дело, возбужденное в отношении главы администрации района Николая Напханюка: по версии следствия, за предоставление земли он вымогал 4 млн рублей у генерального директора «Первой ставропольской агроперерабатывающей корпорации». Защита Напханюка факт вымогательства отрицает. Так или иначе, завод в Левокумье строить до сих пор не начали.

Производства, нужные как воздух

Что же мешает привлечению реальных инвестиций в отрасль сельскохозяйственной переработки? Этот вопрос КАВПОЛИТ адресовал Андрею Бурзаку – бывшему (в 2012-2013 гг.) вице-премьеру краевого правительства, курировавшему экономическую и инвестиционную отрасль.

По его словам, для развития экономики Ставропольского края строительство мощностей по переработке (в том числе глубокой) сельскохозяйственного сырья я бы считал одним из главных направлений на ближайшие три-пять лет.

«Почему же этот процесс так тяжело идет? По опыту могу ответить, что одна из главных причин – это неразвитость инженерной инфраструктуры на возможных участках, которые могут интересовать инвесторов. Учитывая, что глубокая переработка – это энергоемкое производство, а у нас катастрофическая нехватка точек для технологического подключения. Простым языком, нет возможности подключения от подстанций (типа ПС 110 кВ), проблемы с водоподачей в необходимых объемах.

Это проблемы, которые надо срочно решать правительству, так как ни одна промышленная площадка без этого не сможет разместить такие производства. А они нужны как воздух нашему краю. Надо очень тесно работать с МРСК, при необходимости с "Федеральной сетевой компанией" (ФСК) при формировании их инвестпрограмм.

Пора переходить от выполнения только одной задачи, которую мы достигаем успешно последние годы (а именно – роста валового сбора зерновых), к увеличению доли переработанного сырья. Это и добавленная стоимость, и рабочие места, и развитие нашего промышленного потенциала», – пояснил собеседник КАВПОЛИТа.

«Правоохранители бездействуют в борьбе с рейдерами»

Комментируя проблемы с привлечением реальных инвестиций в сферу глубокой переработки сельхозсырья, координатор «Опоры России» по Северному Кавказу Николай Сасин пояснил:

«Помимо целой плеяды известных общепредпринимательских проблем, негативного шлейфа от вступления России в ВТО, причина проблем в сфере глубокой переработки – это отсутствие работающей системы сбыта продукции.

Сами производители зачастую не в состоянии ее организовать, поэтому продукция реализуется через посреднические компании. При этом до конечного потребителя по цепочке она уже доходит с хорошей наценкой. Массовое развитие и распространение крупного ритейла также не способствует решению данной проблемы – скорее, наоборот.

Для местных (в особенности малых) производителей прилавки торговых сетей просто недосягаемы. Разумеется, один фермер в отдельности не может обеспечить возможность круглогодичной поставки выращиваемой продукции, возникают сложности и с упаковкой, нужны также специальные хранилища для фруктов, овощей и т.д., четко выстроенная логистическая инфраструктура, высокая производительность труда, современные технологии (большинство из которых, к сожалению, иностранные).

Все это, как и глубокая переработка сырья в целом, требует серьезных вложений. А где их взять? Ставки по кредитам двузначные, сами кредиты краткосрочны. При этом полная оборачиваемость денежных средств в сельском хозяйстве циклична и занимает не один год.

Можно сначала обойтись первичной переработкой, но дальше на рынке ждет отчаянная и неравная борьба с крупными агрохолдингами. Поэтому зерна мы больше продаем, чем перерабатываем. Можно обратиться за государственной поддержкой, но и здесь нас ждут подводные камни: отчетность, проверки полицией... Шаг влево, шаг вправо – и ты за решеткой.

Яркий пример – это СПКК "Отборный продукт" Левокумского района, объединивший фермеров-получателей мер государственной поддержки. Сейчас в отношении руководства кооператива возбуждены уголовные дела.

В то же время бездействие правоохранительных органов в борьбе с рейдерскими захватами сельхозпредприятий (СПКК "Рассвет" из Благодарненского района, СПК "Овцевод" из Левокумского района) напрочь убивает желание работать в этой сфере.

Кроме того, есть дисбаланс в расценках на энергоресурсы (вода, электричество) даже внутри Северо-Кавказского федерального округа, в Ставропольском крае тарифы выше, чем в республиках, что также снижает конкурентоспособность местных производителей и возможность занятия ими ниши на внутриокружном рынке. Сами тарифы непрозрачны и нередко необоснованны. Так, например, озвучиваемые потери электроэнергии в 7% на самом деле не превышают 1%.

Также нужно отметить имеющую место тенденцию некоторой переориентации законодательства. Крупный ритейл, да и в целом крупный бизнес, имея возможность лоббирования своих интересов в законодательных органах, через принимаемые законодательные акты, угнетает малое предпринимательство.

Например, введение ЕГАИС и системы "Платон", ужесточение требований по реализации алкогольной продукции. Да, это не имеет отношения к сельскохозяйственной переработке, однако наглядно демонстрирует их возможности.

Другой пример, уже на региональном уровне, – это постановление паравительства Ставропольского края №112-п от 29 марта 2016 года, которым исключена 50-процентная льгота по оплате аренды в первые три года строительства объектов недвижимости. Мы получили в копилку еще один фактор, снижающий мотивацию создания любых производств.

А если взять предпринимательский климат в целом, то от занятия бизнесом отталкивает, прежде всего такой набор, как ориентированность на штрафы и зачастую предвзятость контрольно-надзорных и правоохранительных органов, растущая налоговая и неналоговая нагрузка, обилие разнообразной отчетности, норм и требований.

Кстати говоря, сейчас, в период действия моратория на плановые проверки, стало больше внеплановых и попутных проверок (в том числе с участием сотрудников прокуратуры, которым не требуется уведомлять предпринимателей).

Так что же остается делать? Ждать инвестора? Во-первых, чтобы пришел инвестор, нужно четкое понимание обстановки (в том числе по энергоресурсам) в регионе, наглядный и понятный инвестиционный паспорт, хорошие условия. И это должно быть по каждому муниципальному району. А этого, к сожалению, нет!

Во-вторых, не каждый инвестор готов поддерживать социальную составляющую жизни на селе. Они здесь не живут, им это неинтересно. Малый бизнес, напротив, социально-ориентирован, и неважно, кто это – фермер или руководитель предприятия торговли, – он всегда будет заботиться о своей малой родине.

Одним из возможных вариантов решения проблемы является объединение усилий на базе всем известной кооперации. Разумеется, данный процесс непростой и требует времени, однако, безусловно, позволяет решить большую часть проблем.

Кроме того, дополнительно помочь могут механизмы нефинансовой поддержки предпринимателей. Таковыми, например, являются типовые проекты малых производств и бизнес-планы, позволяющие в сжатые сроки организовать высокопроизводительное предприятие и создать рабочие места. А осознание того, что без малых производств не может быть и эффективного развития экономики, приходит – но, к сожалению, слишком медленно».