Кавказ за кадром Олимпиады

Константин Казенин Старший научный сотрудник РАНХиГС и Института Гайдара

Начало Олимпиады в Сочи, безусловно, стало знаковым моментом для России в целом и для Северного Кавказа в частности. Однако не стоит забывать и о других, не менее важных для СКФО событиях. А их тем временем было немало. Это и интервью Владимира Путина по "черкесскому вопросу", и информационная волна против полпредства, и перемены в правительстве Кабардино-Балкарии, и нашумевшая приватизация Кизлярского коньячного завода. Подробно об этих событиях рассказывает старший научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара Константин Казенин.

Событие №1. Старт Олимпиады в Сочи

Олимпиада – повод подвести итоги предолимпийского периода для Кавказа. На мой взгляд, итоги эти двояки. С одной стороны, олимпийская стройка дала северокавказцам новые возможности "выездного" заработка. В Сочи работали строители даже из самых отдаленных от него уголков Северного Кавказа, включая  Южный Дагестан. Поездка туда на заработки в целом считалась предприятием менее рискованным, чем, например, в Москву.

А с другой стороны, "тень Сочи" на протяжении последних лет постоянно присутствовала в северокавказской политике, вернее, в том, как политические события воспринимались значительной частью жителей Кавказа.

Начиная где-то с 2010 года практически любое решение федерального центра, касающееся кавказских республик, считалось продиктованным подготовкой к Олимпиаде. Огромное количество комментариев в местных независимых СМИ, блогосфере, разговоры "за политику" с рядовыми жителями республик не оставляют сомнений: именно как "подготовка к Олимпиаде" виделись многим на Кавказе и создание СКФО, и смены глав регионов, и уголовные дела против авторитетных местных политиков, и дополнительные бюджетные вливания в республики.

Сейчас нет особого смысла обсуждать, насколько эти представления были верными (скорее всего, какие-то из перечисленных шагов Москвы действительно были связаны с желанием сделать Северный Кавказ максимально безопасным на время Игр, а какие-то были связаны с чем-то совершенно другим).

Важнее другое: верные или ошибочные, такие представления были и остаются большим тормозом для развития региона. Ведь залог любого развития – понятные и стабильные "правила игры". А в той картине мира, которая сложилась сейчас у многих на Кавказе, любое постоянство ограничено сроком проведения Олимпиады.

Я не говорю об апокалиптических "постолимпийских" сценариях, кем-то прилежно распространявшихся в Сети, а о гораздо более массовом ощущении, что после Сочи, как только Центр перестанет быть озабочен в первую очередь защитой Игр, политическая жизнь на Кавказе начнется как бы с нуля. Впрочем, верно ли это ощущение, мы увидим уже очень скоро.

Событие №2. Комментарий Владимира Путина по "черкесскому вопросу"

На эту тему глава государства говорит нечасто, но вряд ли мог полностью обойти ее молчанием во время Олимпиады. И вряд ли он мог сказать что-то отличное от того, что сказал, тем более, что это во многом соответствует истине: каких-либо массовых выступлений против Игр в среде российских черкесов не было.

Даже те черкесские лидеры в регионах, которые дистанцируются от властей, в канун Игр антиолимпийской риторикой особенно не увлекались, будучи в последние год-два больше заняты темой репатриации черкесов из Сирии, а некоторые – полемикой с региональным руководством.

Сейчас журналисты и эксперты следят за тем, как руководители черкесских организаций комментируют прошедшее открытие Олимпиады, работу в Сочи "Дома адыга" и т.д. Но не надо сбрасывать со счетов и другое событие, а именно, состоявшийся в Нальчике 7 февраля антиолимпийский автопробег.

Его массовость, "заметность" даже в масштабах одного региона не стоит преувеличивать, но существенно вот что: по всей видимости, мероприятие прошло без участия (или по крайней мере существенной роли) тех персонажей, которых все привыкли видеть в верхушке  черкесского движения.

Что за "племя младое, незнакомое" приходит им на смену, еще предстоит понять. Но ясно, что традиционные черкесские лидеры в республиках – как пожилые, так и молодые, как привластные, так и оппозиционные – постепенно сдают свои позиции, или, по крайней мере, перестают олицетворять "все и вся" в местном черкесском движении.

Социальная роль (или бизнес?) большинства из них на протяжении многих лет состояла в управлении протестом. Они, как считалось, способны либо "подогреть", либо, наоборот, успокоить этнических активистов, что и давало им козыри в диалоге с местными олигархами, региональной властью, а иногда и "федералами". Возможно, это уходит в прошлое. Но какая новая система отношений сложится в черкесском движении – вопрос открытый.

Событие №3. Информационная атака на полпредство

Она была предсказуема в этот период, по причине все тех же ожиданий глобальных перемен на Кавказе после Олимпиады. По распространенному у нас представлению, перемены – это прежде всего кадровые перестановки. И неудивительно, что в этот период ожидаемой нестабильности кому-то пришло на ум нанести по полпреду медиаудар. То ли с тем, чтобы принудить его к каким-то уступкам, то ли чтобы просто ослабить его позиции на будущее.

Примечательно то, что в самих северокавказских республиках, насколько я мог наблюдать, все это не привлекло буквально никакого внимания. Контраст с 2010 годом, когда новообразованное полпредство в СКФО было ключевым "ньюсмейкером" на Северном Кавказе, оказался разительным. Почему же так получилось?

Не думаю, что здесь можно винить Хлопонина, поскольку причины на самом деле вполне объективны. Повышенное внимание к полпредству в СКФО на первых порах было связано с тем, что на эту новую структуру смотрели как на оператора крупных экономических проектов, которые должны были осуществиться в масштабах всего Северного Кавказа. Но через четыре года оказалось, что подобные проекты если и возможны, то на уровне отдельных регионов.

Взять тот же туристический кластер. В нем позиции команды Хлопонина, на первый взгляд, сильны. Но на практике успехи курортного строительства – очень разные от региона к региону. Например, в Карачаево-Черкесии у нового курорта "Архыз", как бы его ни критиковали, уже сдана первая очередь, а вот замышляемая в неспокойном Дагестане "горнолыжная Мекка", вероятнее всего, еще надолго останется в виде бумажных макетов для туристических выставок.

Строительство курортов не стало – и в сегодняшней ситуации вряд ли могло стать – таким делом, которое бы реально объединило северокавказские регионы и тем самым обеспечило бы значимость полпредства как куратора этого проекта для всего округа.

А кроме курортов, других потенциально "объединительных" для Северного Кавказа проектов и не было. В каждой республике – свой уровень нестабильности, свои конфликты, свои олигархи, а потому, если какие-то крупные экономические проекты имеют шанс быть реализованными только в рамках отдельного региона, с полным учетом его специфики, с опорой прежде всего на региональное руководство.

Должности "менеджера общекавказского экономического чуда" в реальности не существует. Потому полпред в СКФО на сегодня вряд ли отличается от полпредов в других федеральных округах. Там борьба за полпредскую должность обычно вызывает весьма умеренный интерес, даже со стороны политически активных слоев. Ничего удивительного, что так же происходит теперь и на Северном Кавказе.

Событие №4. Завершение формирования правительства Кабардино-Балкарии

Хотя некоторые должности еще остаются вакантными, в целом Юрий Коков, ставший и.о. главы Кабардино-Балкарии в декабре, к середине февраля формирование правительства завершил. В нем оказалось больше чиновников, работавших при предыдущем главе Арсене Канокове, чем многие ожидали. В целом, насколько сейчас можно судить, Коков последовательно удаляет соратников Канокова из своей администрации, а в правительстве на революционные перемены не идет.

Так в республиканской власти выстраивается "политический блок", концентрирующийся в администрации и находящийся в тесном сотрудничестве с силовиками, и блок "военспецов", оставшихся от предыдущей власти и в основном работающих в правительстве. Но о том, как они будут взаимодействовать и какой из них дееспособнее, судить можно будет только после того, как они покажут себя "в деле". Проблем в КБР на сегодня достаточно.

Стоит напомнить хотя бы тупиковую земельную ситуацию, приведшую к массовым самозахватам земель в пригородах Нальчика, населенных балкарцами. Какая группа должностных лиц покажет готовность и способность заниматься подобными проблемами, сейчас предвидеть трудно, а без этого все рассуждения о происходящем в органах власти республики – только спекуляции на тему рассадки чиновников по новым или старым для них кабинетам.

Событие №5. Подготовка к приватизации Кизлярского коньячного завода

Несмотря на протест Прокуратуры Дагестана против внесения Кизлярского коньячного завода в план по приватизации на 2014 год, эксперты уверены, что передача предприятия в частные руки – вопрос ближайшего будущего.

Это один из последних неприватизированных "лакомых кусков" дагестанской экономики. После него останутся Махачкалинский морской торговый порт, аэропорт "Уйташ" – объекты транспортной инфраструктуры, приватизация которых обсуждается, но проходить может только при активном участии федерального центра. Вопрос же с Кизлярским заводом, судя по всему, оставлен в ведении главы региона Рамазана Абдулатипова.

На мой взгляд, для республики в целом важно, какую политику новый собственник поведет в плане закупок сырья. Ведь виноградарство – важная отрасль дагестанского сельского хозяйства. В последнее время Кизлярский завод закупал гораздо меньше винограда у местных производителей, чем заводы в Южном Дагестане. Но и они предпочитают сейчас сами арендовать земли и растить на них виноград, а фермеры вынуждены искать новые рынки сбыта для технических сортов винограда. Неизвестно, правда, будет ли при отборе потенциальных покупателей завода учитываться их готовность поддержать дагестанский агропром.