Махачкала заждалась внекланового градоначальника

Муса Мусаев и Рамазан Абдулатипов. Фото: сайт главы РД

Рамазан Магомедов Автор статьи

Недельное молчание руководства России после отставки Рамазана Абдулатипова породило в Дагестане массу слухов о том, кто будет следующим главой республики. Нервная пауза заставила местных чиновников придумывать собственный запасной план. И именно таким планом Мусы Мусаева был фейковый инстаграм Сергея Меликова, который градоначальник начал активно лайкать, в надежде, что генерал Росгвардии, заняв пост главы РД вспомнит о таком поступке Мусаева. Что было дальше известно.

Решительная борьба с засильем кланов, которую дагестанское общество ожидает от нового руководителя республики Владимира Васильева, не может обойти стороной столицу Дагестана Махачкалу.

При Рамазане Абдулатипове, вскоре после силового устранения бывшего мэра Саида Амирова, город фактически был передан на откуп так называемому мекегинскому клану, который ассоциируется прежде всего с именем главы правительства Дагестана Абдусамада Гамидова.

Ожидаемый уход Гамидова с этого поста неизбежно поставит ребром и вопрос по его ставленнику в махачкалинской мэрии Мусе Мусаеву.

Утроение врио

Получение контроля над Махачкалой был одной из наиболее принципиальных задач Рамазана Абдулатипова в начале 2013 года, когда он был назначен врио главы Дагестана. Эта задача была более чем успешно решена всего через несколько месяцев – правда, не руками самого Абдулатипова, а с помощью силовых структур, – когда всесильный градоначальник Саид Амиров был задержан и на вертолете отправлен в места не столь отдаленные.

В настоящее время Амиров отбывает пожизненный срок в колонии «Черный дельфин» и уже вряд ли когда-нибудь станет значимой величиной в дагестанской политике. В свою очередь, некоторые жители Махачкалы после ареста мэра-долгожителя утверждали, что «тигра посадили в клетку и город остался без хозяина».

Саид Амиров. Фото: "Ъ"

Подковерная борьба за право возглавить Махачкалу развернулась еще до устранения Амирова. Из тех людей, которых привел вместе с собой Абдулатипов, наиболее вероятным соискателем должности нового градоначальника считался бизнесмен Абусупьян Хархаров, получивший в правительстве Дагестана пост вице-премьера по инвестиционной политике.

Но что-то пошло не так: сначала врио мэра Махачкалы был назначен ректор Дагестанского госуниверситета Муртазали Рабаданов, а через несколько месяцев в кресле градоначальника оказался руководитель регионального фонда обязательного медстрахования, бывший спикер Народного  Собрания Магомед Сулейманов (более известный в народе, как «Моряк»).

Хархаров ушел в тень и уже в июле 2014 года сложил полномочия зампреда правительства.

Муртазали Рабаданов был идеальной компромиссной фигурой во главе Махачкалы. Ректор ДГУ известен как дипломатичный и неконфликтный человек, умеющий эффективно выстраивать отношения с самыми разными силами. Но Рабаданов явно не планировал сменить научную карьеру на административную и долго в мэрии не задержался.

Назначение Магомеда Сулейманова «врио-2» было одной из первых крупных уступок Рамазана Абдулатипова кланам, хотя с самого начала своего правления он заявлял о том, что намерен очистить Дагестан от этого «тяжкого наследия прошлого».

Муртазали Рабаданов (слева), Рамазан Абдулатипов и Магомед Сулейманов. Фото: сайт главы РД

Сулейманов является одной из самых влиятельных фигур в мекегинском клане – группе выходцев из села Мекеги Левашинского района Дагестана. Его земляк Абдусамад Гамидов еще в 2014 году возглавил правительство Дагестана, а до этого почти два десятилетия был министром финансов республики.

Но и здесь почти сразу все пошло не так: Моряк с его биографией политического «тяжеловеса» местного масштаба быстро стал демонстрировать ненужную самостоятельность.

До открытого столкновения с руководством республики дело дошло летом 2015 года, когда формировались списки кандидатов в депутаты горсобрания Махачкалы, которым затем и предстояло избрать нового градоначальника – уже без приставки врио.

Предыдущий состав депутатов избирался еще при Саиде Амирове, поэтому главной задачей выборов было зачистить горсобрание от ряда депутатов с очевидными связями с опальным мэром. Первым номером в этом процессе планировал выступить действующий спикер Народного Собрания Хизри Шихсаидов, который был крайне недоволен тем, что Моряк хочет провести в депутаты много своих людей.

В последовавшем аппаратном конфликте победителем вышли Шихсаидов и Рамазан Абдулатипов, которые подвергли Магомеда Сулейманова публичной критике за упущения в работе, и он был вынужден подать в отставку и вернуться на должность главы дагестанского ФОМС.

Третьим врио главы администрации Махачкалы был назначен еще один мекегинец – Муса Мусаев, до этого занимавший пост министра строительства и ЖКХ Дагестана. Но если Моряк был фигурой вполне самостоятельной и независимой, то Мусаев являлся типичным представителем клиентелы Абдусамада Гамидова. Его карьера начиналась в банке «Эльбин», принадлежащем семье Гамидовых, а затем он долго работал в Минфине Дагестана.

Абдусамад Гамидов и Муса Мусаев. Фото: РИА Дагестан

Поэтому появление Мусаева во главе администрации Махачкалы сначала с приставкой врио, а затем и в полноценном статусе ознаменовало становление «развитой абдулатиповщины» с ее двумя ключевыми характеристиками. Первая из них – появление на руководящих должностях людей, начисто лишенных политических амбиций, вторая – отбор этих людей по давно знакомому клановому признаку.

Сочетание двух этих два факторов и обусловило то, что Мусаеву удалось продержаться во главе Махачкалы довольно долго по меркам эпохи Абдулатипова – уже больше двух лет. Слухи о его скорой отставке возникали с той же частотой, что и об уходе самого Абдулатипова, да и поводов для этого было хоть отбавляй, но прежний дагестанский «триумвират» – Абдулатипова, Гамидова и Шихсаидова – Мусаев как послушный исполнитель воли вышестоящего начальства полностью устраивал.

«Одного поставил – человек науки. В целом старался, но не знает огромное хозяйство. Второго поставил – все знает, но пытается работать для себя немножко. Если бы немножко, да? Я думаю, что Муса Асхабалиевич на себя работает тоже чуть-чуть», – так резюмировал смену трех градоначальников за время своего правления Рамазан Абдулатипов минувшим летом, выступая на открытии аллеи «Город мастеров» в Махачкале.

Благоустройство разрухи

Деятельность Мусы Мусаева во главе Махачкалы полностью укладывалась в главный тренд развития российских городов – наведение пресловутого благоустройства. За последние два года Мусаев постоянно что-то торжественно открывал, участвовал в городских субботниках, выезжал на объекты самовольного строительства, проводил инспекции строящихся объектов по ночам и т.д. – в общем, всячески демонстрировал активность и кипучую деятельность.

Между тем по существу в Махачкале мало что изменилось – особенно в контексте одного из первых высказываний Мусаева в ранге градоначальника: через два-три года на этом месте будет абсолютно другой город.

В одном из интервью КАВПОЛИТу после своего назначения Мусаев заявил, что через уже через год Махачкалу не узнают. «Я будучи хозяйственником, знаю каждый гвоздик в этом городе», – говорил он. Хотя здесь Муса Асхабалиевич, надо думать, просто вольно или невольно процитировал Рамазана Абдулатипова, который в интервью КАВПОЛИТу в мае 2014 года заявил, что за пять лет изменит Дагестан.

Истинную ценность благоустроительного рвения махачкалинской мэрии продемонстрировал прошлогодний потоп в столице Дагестана, за которым последовала острая вспышка кишечной инфекции с сотнями пострадавших жителей.

Фото: Годекан

Главным ответственным за это был тут же назначен гендиректор махачкалинского водоканала Магомед Муртазалиев, которого взяли под стражу, но затем перевели под домашний арест, а не так давно уголовное дело против него вообще было прекращено.

Как сообщал в августе махачкалинский еженедельник «Черновик», Муртазалиев нашел себе новое место работы – заместителя главы администрации Ленинского района Махачкалы.

Легким испугом отделался и Расул Абдурахманов, бывший директор клининговой компании «Эко-М», которая стала нарицательным названием среди махачкалинцев из-за постоянных мусорных коллапсов в столице республики, которые явно способствовали и попаданию заразы в городской водопровод.

Но уголовное дело против Абдурахманова завели вовсе не за это, а всего лишь за  невыплату зарплаты сотрудникам. В августе Советский райсуд Махачкалы назначил бывшему главному мусорщику смехотворное наказание – штраф в размере 100 тысяч рублей.

Сама структура ЖКХ Махачкалы по сравнению с временами Саида Амирова не претерпела существенных изменений. Например, городской водоканал по-прежнему контролируют лица из его окружения, которым это предприятие досталось еще при Амирове.

После скандального наводнения власти было заикнулись о том, чтобы приостановить его деятельность, но тут же выяснилось, что ОАО «Махачкалаводоканал» является безальтернативным поставщиком услуг. Как говорится, другого водоканала у нас для вас нет.

Амировскому окружению принадлежит и ООО «Махачкалинская городская электросетевая компания» с уставным капиталом в 527 млн рублей. Еще при Амирове махачкалинские электросети с их многомиллионными долгами стали постоянной головной болью для крупнейшей в СКФО электросетевой компании «МРСК Северного Кавказа».

После ареста градоначальника появилась перспектива разрешения кризиса – в июне 2014 года стало известно, что махачкалинские сети МРСК СК возьмет в аренду. «Другого у нас способа нет, через суды взыскивать задолженности устали, поэтому сами туда приходим», – пояснил тогда и.о. гендиректора компании Сергей Архипов.

Однако процесс консолидации сетей в Махачкале затянулся на несколько лет, а главное, никаких принципиальных подвижек по ситуации с долгами не случилось. В июле Дагестанская энергосбытовая компания сообщала, что задолженность юридических лиц Махачкалы достигла 531 млн рублей, физических лиц — 669 млн рублей, а долг за уличное освещение Махачкалы превысил 94 млн рублей, в связи с чем сбытовики пригрозили оставить миллионный город без фонарей.

Муса Мусаев и Рамазан Абдулатипов. Фото: EADaily

Громадные долги за газ и электричество – 1,1 млрд рублей на конец прошлого года – накопились и у махачкалинских теплосетей (ОАО «Махачкалатеплоэнерго), которые тоже некогда были приватизированы окружением Саида Амирова.

Понятно, что для наведения в сфере ЖКХ Махачкалы элементарного порядка нужна прежде всего политическая воля, которая у Мусы Мусаева в принципе отсутствует. Решение принципиальных вопросов по коммунальному сектору явно происходило не в стенах махачкалинской мэрии, поэтому Мусаеву оставалось только констатировать существующие проблемы без их надлежащего решения.

Реновация по-махачкалински

«Из-за уплотнения строительства объектов, которое велось ранее, практически перестали существовать зоны общественного назначения, многие скверы, парки, аллеи, детские сады, территории школ в прошлые годы превратили в строительные площадки. Чтобы решить эту проблему, мы практически в 20 раз сократили выдачу разрешений на строительство в старых границах, чтобы вытеснить все строительство за пределы города», – так в одном из недавних интервью Муса Мусаев охарактеризовал суть своей градостроительной политики.

Действительно, при Мусаеве решение проблемы борьбы со стихийной застройкой – главным бичом развития Махачкалы на протяжении последних двух десятилетий – заметно сдвинулось с мертвой точки, что выразилось прежде всего в участившихся случаях сноса самовольных построек.

Но, как и в других сферах жизни Махачкалы, ситуацию здесь можно описать формулой «шаг вперед – два шага назад».

Помимо всеобщего благоустройства, Муса Мусаев хорошо уловил еще один модный урбанистический тренд – вынос за пределы городов различных объектов с последующим переосвоением (редевелопментом) освободившихся территорий. Но в Махачкале соответствующие замыслы непременно сопровождались скандалами.

Самый нашумевший случай из этой серии – крупный пожар на рынке Ирчи Казака, случившийся 31 марта этого года. В свое время этот рынок был открыт на территории бывшей промзоны, но теперь это уже почти центр города, и предложения по его выносу куда-нибудь подальше звучали не раз (аналогичные меры заявлялись и в отношении другого крупного рынка Махачкалы – Цумадинского).

В результате «реновация» территории рынка на Ирчи состоялась быстро и радикально – пожар распространился на площади  1200 квадратных метров, затронув более тысячи торговых объектов, причем по «внезапному» стечению обстоятельств у приехавших первыми пожарных машин не оказалось воды.

Сити-менеджеру Махачкалы оставалось только развести руками. 

«Рынок не перенесут», – заявил Мусаев при встрече с торговцами, намекнув на неких «людей, которые пытаются дестабилизировать обстановку в городе», и пообещав построить современный рынок с соблюдением всех норм пожарной безопасности. Тем временем обитателям рынка на Ирчи, чьи торговые места стоимостью по 1-1,5 млн рублей похоронил пожар, предложили поработать Южной автостанции, на окраине города.

Кстати, саму автостанцию Муса Мусаев через несколько недель после пожара тоже предложил перенести за пределы Махачкалы.

Сама идеология выноса объектов за черту города была заложена в новом генплане Махачкалы, который был единогласно принят городскими депутатами в мае прошлого года. Этот документ, разработанный институтом «Гипрогор», давно ждали, потому что предыдущий генплан Махачкалы принимался еще в 1990 году (составляла его та же организация) и в эпоху Саида Амирова стал, естественно, абсолютной фикцией.

Однако и новый генплан оказался весьма странным документом, поскольку в нем утверждалось, что город будет развиваться в северно-западном направлении «Новой Махачкалы», чтобы в будущем сформировать агломерацию с Буйнакском – на эту же территорию, в частности, предлагается перенести железнодорожный вокзал.

Хотя в действительности Махачкала растет в прямо противоположную сторону – на юг, в направлении Каспийска, и основные земельные баталии, например, за возможность строить многоэтажки в районе ипподрома, разворачиваются именно там.

При этом в написанном московскими урбанистами генплане говорится, что через 20 лет население Махачкалы достигнет 700 тысяч человек, хотя в действительности в городе и так уже имеется под миллион жителей.

В любом случае, учитывая то, что вопрос с принятием генплана Махачкалы не решался годами, его утверждение можно считать достижением Мусы Мусаева и его команды. Но достижение это будет оставаться сугубо формальным до тех пор, пока генплан и прилагающиеся к нему правила землепользования и застройки не будут восприниматься как основной закон города теми, кто хочет в нем строить.

Как раз до этого Мусаеву еще очень и очень далеко – скандалы, связанные с попытками уплотнительного строительства в общественных зонах, при нем не прекращались.

Показательной была позиция махачкалинской мэрии в двух нашумевших конфликтах – вокруг намечавшегося строительства в парке имени Ленинского комсомола музея «Россия – моя история» и вокруг православного храма в парке у озера Ак-Гель на Редукторном поселке.

Поскольку инициатива и в том, и в другом случае исходила от главы республики Рамазана Абдулатипова, администрация Махачкалы просто самоустранилась от дискуссии с жителями города, которые активно выражали свое несогласие с их строительством. В результате отказ республиканских властей от затеи построить музей в парке стал исключительно результатом активных протестов общественности.

Но на все сомнительные стройки Махачкалы местных градозащитников явно не хватит. В начале лета стало известно о предстоящем переносе памятника поэту Эффенди Капиеву в самом центре Махачкалы, на проспекте Гамзатова, рядом с министерством культуры Дагестана.

Абдусамад Гамидов, Муса Мусаев и Рамазан Абдулатипов. Фото: Реальный Дагестан

В прошлом году территорию сквера возле памятника огородили под строительство бизнес-центра, причем, как выяснилось, предприниматель Маргарита Маликова получила ее без торгов. Что, впрочем, неудивительно: по некоторым сведениям, ее супруг Руслан Маликов работал личным водителем Мусы Мусаева.    

И еще один небольшой штрих к портрету махачкалинского градоначальника. Муса Мусаев приложил немало усилий, чтобы сделать вид, будто он никак не влияет на ход судебного разбирательства в отношении его сына Бадрудина Мусаева, который 31 мая прошлого года в самом центре Махачкалы устроил драку с сотрудниками полиции, остановившими его машину за опасное вождение.

«Крайне неприятно осознавать вовлеченность своих детей в какие бы то ни было конфликты, тем более на территории родного города», – в очередной раз развел руками Муса Асхабалиевич.

До самого последнего момента процесс против Бадрудина Мусаева был многообещающим: прокурор потребовал приговорить его к пяти годам лишения свободы. Но суд удивительным образом внял не обвинению, а самому Мусаеву-младшему, который сообщил в последнем слове, что на самом деле  не мог так поступить с полицейскими, поскольку сам является бывшим сотрудником таможни и знает «этику поведения».

В результате все тот же Советский районный суд Махачкалы в келейной обстановке, без допуска представителей СМИ, которые внимательно следили за ходом дела, оправдал Бадрудина Мусаева всего за несколько дней до смены власти в Дагестане. 

Кресло за два миллиарда

В Дагестане привыкли говорить о том, что должность мэра столицы республики стоит «два миллиарда». И считается, что столь внушительная сумма окупается с лихвой. Собранная в данном материале информация – лишь часть того, что имеется в открытом доступе и известна многим. 

Мы не знаем сколько на самом деле «стоит» кресло мэра республики и уж точно не знаем имеет ли такие средства в своем распоряжении Муса Мусаев. 

Однако одно можно утверждать с уверенностью – если Дагестану необходимы серьезные изменения в руководстве для решения многих проблем, то Махачкала в этом списке должна быть одной из первых.